Мария Виненкова — солистка театра музыкальной комедии, обладательница «Золотой маски», исполнительница ведущих партий самых успешных спектаклей последних лет. Иван Виненков — артист Екатеринбургской драмы, лауреат областной театральной премии «Браво!», активно занят в репертуаре, но пока не в главных ролях.
Встретиться в одно время и в одном месте с братом и сестрой — большая удача: графики спектаклей и репетиций не совпадают, да ещё и у каждого свои творческие проекты.
— Маша, Ваня, как в нетеатральном городе Верхняя Пышма, в нетеатральной семье появилось два артиста?
Маша: Если бы жизнь как-то по-другому сложилась, наша мама работала бы в театре. Единственное, не на сцене, за кулисами. Ей нравится что-то придумывать. А папа как декоратор, все её задумки воплощает.
Иван: Мама писала сказки на Новый год, и мы обязательно в них играли в школе. Да и вообще мы очень активные были с детства.
— Дом — театр или Театр-дом?
М.: Да, в каком-то совершенно самодеятельном варианте. Я считаю, что всё у нас оттуда. Тяга к творчеству. К тому, чтобы что-то новое происходило. Родители вложили в нас нереальное количество сил и денег, нам дали возможность многое видеть, пробовать.
И.: Как они так делали? Я не понимаю. Нас никогда не ругали, на нас никогда не давили. Мы оба учились в музыкальной школе. Маша на фортепиано и скрипке, я только на скрипке, было тяжело купить инструменты, ведь росли в 90-е Помню момент, когда не было вообще денег, мы всё равно ходили в музыкальную, на нашу учёбу всегда находились.
— Скрипка одна на двоих была?
М.: Я из маленькой выросла, она Ване перешла. Футляры, ноты, всё переходило к нему. Даже учительница.
— И даже педагог театрального института Андрей Русинов «перешёл».
М.: У нас разница четыре года. И всё, что происходит у меня, через какое-то время случается у Вани. Мне дали губернаторскую премию (среди учащихся старших классов), через четыре года — ему. Я заканчиваю институт у Русинова, через четыре года он поступает.
И.: Я видел все её выпускные спектакли. «Вечно живые» меня потрясли: понял, театр может быть таким, что я готов плакать.
— Слышал в детстве: «А вот Маша »?
И.: Особо нет, хотя, наверное, сравнивали педагоги. Но никогда никто не тыкал, я на себе не ощущал. Ни от родителей, ни от родственников, ни от Маши тем более.
— А сейчас тебя воспринимают как брата Маши Виненковой, у которой есть «Золотая маска »?
И.: Есть, в какой то степени. Чаще — в шутку.
М.: Я порой говорю — не позорь моё доброе имя. (Тоже шутка — Н.П, )
— Своё имя крепнет?
И.: Не такими гигантскими шагами как сестра, но пытаюсь двигаться в ту сторону.
— Профессиональную ревность испытываете?
М.: Нет. Скорее — желание впитать все плюсы и постараться не повторять ошибок. Мы очень любим друг друга, и нам хорошо в любом пространстве — театральном, домашнем, городском. Знаете, театр — это работа, дома всё равно о нём думаешь. Постоянно возникают мысли по роли, по спектаклю. И мы часто друг с другом делимся, я всегда вижу, когда у него что-то не так.
— Не хотели работать в одном театре?
М.: Я об этом не думала. Но виделись бы чаще.
И.: Мы учились у одного мастера. Всегда на одной волне. За три минуты понимаю всё, что она хочет мне сказать. Я Маше доверяю в плане вкуса, эстетики, она никогда не направит не в то русло. Если бы работали вместе, это бы было в плюс. Потому что, когда родные люди говорят, не сомневаешься в их искренности.
— Маша, как, получив диплом драматической актрисы, оказалась в поющем театре?
М.: Даже не представляла, что так может быть. Приглашали в неплохие драмтеатры. Но мне этого было мало, потому что я же ещё и музыкант, эстрадное отделение закончила. Когда объявили в музкомедии кастинг на спектакль «Фигаро», я пришла. Увидела, как у режиссёра Димы Белова искры из ушей летят, и так захотелось сюда. Музыкальный спектакль — то без чего жить не могу. Вот так и приросла. Это мой самый лучший выбор.
— Ваня тоже очень музыкальный
И.: Хочется петь, танцевать, и я всё делаю это в драме. Повезло, период в театре такой. Андрей Иванович, наш мастер и режиссёр театра, понимает: сейчас время синтетического актёра, умеющего и петь, и танцевать. И мы в этом смысле очень оснащенные, благодаря ему
— Работы друг друга смотрите с родственной снисходительностью?
М.: Я стараюсь говорить честно. Это непросто вообще, а родному брату — тем более. Очень важно, когда у тебя есть такой, не то чтобы индикатор, а человек, которому доверяешь и как личности, и как профессионалу.
И.: Я когда учился в институте, пришёл на «Силиконовую дуру» и начал искать ошибки. «Фигаро» смотрел два раза и спектакль для меня не получился. В другой раз на «Силиконовой..» решил расслабиться и стал смотреть как зритель. Получил гигантское удовольствие. Вышел с таким позитивом: язык, песни, танцы — всё попало в моё настроение. Потом ошибки всё- таки объявились, они где-то на втором плане записывались.
— Какие работы друг друга кажутся наиболее удачными?
И.: Мне близка «Силиконовая дура», я верю Маше, её партнёрам, вижу, что она сама себе верит. И, конечно, — «Екатерина Великая».
М.: Ванины успехи впереди. В драме, мне кажется, сложнее работать. Огромное значение имеет фактура артиста. Она у него интересная. В «Мэри Поппинс» у него удачный мальчик, Прошка в «Обыкновенной истории» очень заводной. И в «Хануме» мне нравится как их хор кинто работает. Ваня всего второй сезон в театре. Это малый срок. Но мне за брата не стыдно.
Нужно быть готовым к успеху. Без амбиций. Ты выходишь на сцену не только за аплодисментами, а потому, что есть что-то ещё, что объединяет тебя с партнёрами, со зрителями, с режиссёром, и говоришь об этом честно. Ты обязан на сцене быть честным. Ты в какой-то степени ответственен перед зрителем. Тебе бог дал эту ответственность. Как бы высокопарно это не звучало. И если ты выходишь с чем-то хорошим на сцену, а не просто за кусочком славы, у таких артистов большая жизнь в театре.
Вместе.: Театр — это кафедра, с которой можно много людям сказать добра.
Наталья ПОДКОРЫТОВА