Экономия как религия, или почему папа "Икеи" Ингвар Кампрад всегда летал эконом-классом и ездил на старой машине

Ингвар Кампрад основатель и владелец ИКЕА скончался в 91 год
Фото: www.ural.kp.ru
Наш обозреватель Борис Панкин вспоминает о нескольких встречах с одним из самых богатых людей планеты и его принципах жизни, которым стоит поучиться нашим олигархам Борис ПАНКИН

Умер Ингвар Кампрад , основатель и владелец ИКЕА. Знаковая фигура современности, благотвороный пример сотрудничества с Россией, начавшееся в СССР.

Впервые я встретился с Ингваром в бытность свою советским послом в Швеции. Познакомил нас бывший тогда премьер-министром Ингвар Карлссон. А случилось это во время визита в Швецию советского премьера Рыжкова.

Следующая встреча произошла уже в Москве, в Кремле, куда Кампрада пригласил Николай Иванович.

Признаюсь, пока я ближе не познакомился с Ингваром Кампрадом, его женой и тремя сыновьями, не побывал у него дома — сначала в местечке Ельмтарую, провинции Смоланд, откуда произошла и Астрид Линдгрен, а потом на окраине Женевы, я довольно скептически относился к тому, что приходилось слышать, читать и о Кампраде, и его компании.

Уж больно идеальная картина получалась, словно бы специально сочиненная к началу перестройки и распространению в нашей стране нелитературных мечтаний о свободном рынке, цивилизованном капитализме и предприимчивых юнцах из трудовой семьи, которые исключительно в силу своих добродетелей становятся даже не миллионерами, а миллиардерами.

Да, согласно ежегодно публикуемым авторитетным данным, Ингвар Кампрад много лет уже миллиардер, входит если не в десятку, то уж точно в сотню самых богатых людей на планете. И находится по меньшей мере в середине этого списка.

Не знаю, каково личное состояние семьи, но в 1999-м году, когда был открыт сто пятидесятый супермаркет ИКЕА, торговый оборот этого уникального «мебельного магазина», которым владеют Кампрады, составил семь с половиной миллиардов американских долларов.

Если продолжать говорить тем же сухим языком цифр — а тут его не избежишь, —можно добавить, что торговые центры ИКЕА на тот же 1999-ый год располагались в 28 странах, к которым на следующий год прибавилась двадцать девятая — Россия. В Соединенных Штатах Америки их тринадцать, в Китае и Польше — шесть; в Германии — двадцать пять и в крошечной Голландии — восемь.

У кампании семнадцать гигантских мебельных складов, две тысячи поставщиков оборудования, готовых изделий и их компонентов. Сорок четыре тысячи рабочих и служащих пропускают ежегодно до 195 миллионов посетителей, из которых редко кто уходит, вернее, отъезжает от магазинов с пустыми руками, багажником или кузовом.

...А теперь из другой оперы. 4 апреля 1991-го года, когда я уже почти год работал послом в Чехословакии, пришло написанное, как всегда, от руки, почерком отличника письмо от Ингвара: «Дорогие Валентина и Борис! Как мы счастливы! Сегодня мы выкупили заказанные по APEX авиабилеты. В 12.45 семнадцатого мая мы вылетаем из Женевы и в 14.40 будем в Пражском аэропорту. Чтобы очистить свою совесть, хотим сразу предупредить вас, что надеемся пробыть с вами до понедельника, двадцатого. Если это вам не подходит, вы можете выкинуть нас в «любое время».

Ингвар не кокетничал, прося у нас разрешения. Три дня в гостях — в его представлении это была почти вечность. В том же письме, отправленном из-под Лозанны 22 апреля 1991-го года, он сообщал, что вчера вернулся домой из Болгарии, а завтра вылетает в Соединенные Штаты. И все — по APEX.

Честно говоря, в то время я, летавший «по положению» только первым классом (не то что сейчас!), понятия не имел, что такое APEX — то есть условия приобретения самых дешевых билетов в туркласс.

Когда жена мне разъяснила, я вспомнил по ассоциации другой случай. Вскоре после нашего первого знакомства Ингвар пригласил к себе в Смоланд. На другой день он предложил проехаться за компанию с ним по близлежащим кооперативным магазинам — он кое-что должен закупить для предстоящего вечером небольшого приема, а я познакомлюсь с набором товаров в шведской кооперативной сети.

Когда дело дошло до покупки тоника, Ингвар минут пять обсуждал с сыном, Матиасом, купить ли десятка два классических, по 330 граммов, бутылочек или оптом пять-шесть литровых бутылей, что будет дешевле. Остановились на втором варианте.

Тот же Матиас, тогда еще студент, зарабатывал на каникулах деньги тем, что выкорчевывал лес в усадьбе у родителей. Жаловался, не без юмора, что за огромный участок отец предложил ему всего три тысячи крон — меньше, чем заплатили бы за то же самое наемным рабочим. Когда позже он поступил на общих основаниях на работу в один из торговых центров ИКЕА, первоначальная зарплата его была такой, что, по словам его жены, «мы просто бедствовали» и спасались лишь дешевыми обедами в кафе той же ИКЕА.

Гостя у Кампрадов в Смоланде, мы ловили рыбу в маленьком озере с дряхлых подмостков — и не каких-нибудь там лососей или сигов, а окуньков среднерусских размеров, с которых Ингвар освоенным еще в детстве способом, ловко орудуя складным ножом, снимал шкурку вместе с чешуей, после чего тушки, громко именуемые филе, поджаривал на углях. Собирали грибы — в основном любимые его лисички (кантареллы), и все это вечером шло на ужин, который вместе и готовили. Вкуснота необычайная. Оказалось, однако, что о вкусах, вопреки пословице, спорят.

В один из тех вечеров Матиас привез к родителям стариков своей будущей жены, и, когда им была предложена такая же трапеза, он взбунтовался и повел отца в соседнюю комнату объясняться. Как Матиас мне признался позднее, ему казалось, совершенно ошибочно, что родители хотели таким образом показать, что они не в восторге от его выбора, а они, наоборот, подавали сигнал, что относятся к гостям как «к своим».

Через пару лет после Праги, в Лондоне, куда Ингвар с женой Маргаретой прилетели по делам фирмы, мы заехали за ними, чтобы покатать их на посольском «Роллс-Ройсе» по английской столице, и глазам своим не поверили, увидев, в какой скромной гостинице обитало семейство шведских олигархов.

Если бы у меня существовало хоть малейшее подозрение, что речь идет о некой необъяснимой скупости, я бы, конечно, обо всех этих деталях не стал бы и говорить. Даже если бы это была не скупость, а своего рода рисовка, кокетство, которые не редки у феноменально богатых людей.

Но тут и не то, и не другое. Это — естество, нашедшее выражение в своего рода заповедях Ингвара Кампрада , которые он чуть ли не впервые обнародовал в мидовском (тогда еще СССР) журнале «Международная жизнь», куда их пристроил по моей рекомендации мой сын, работавший тогда заместителем главного редактора этого издания.

— Расточительность в ресурсах, — писал Ингвар, — одна из тяжелейших болезней человечества. Многие современные здания являют собой скорее памятники человеческой глупости и тщеславия, чем рациональное удовлетворение нормальных потребностей... Зачем копить документы, которые никогда снова не понадобятся; тратить время на доказательства того, что вы всегда правы; занимать телефон, когда можно написать пару строк или послать факс...

Для поддержания своего статуса ИКЕА не нуждается в роскошных машинах для руководства, титулах и званиях, швейцарах в униформе.

Но экономить, по Кампраду, не значит тратить мало. Это означает — тратить разумно. Идет ли речь о десятках и сотнях миллионов долларов или каких-нибудь тысячах и даже сотнях крон. Не говоря уж о чисто производственных затратах, приемы по случаю памятных дат компании или одержанных бизнес-побед отличаются обилием и многолюдством. Не скудеет рука дающего и в отношении благотворительных фондов, премий деятелям науки и культуры, радетелям окружающей среды, поощрений руководству и рядовым сотрудникам компании. В недавнем письме он заметил, что открытие супермаркета в Москве не принесло и в ближайшие пять лет не принесет ему ни кроны или рубля прибыли, что он считает неизбежным. Тут не остановило владельца компании даже то, что первая неудавшаяся попытка обосноваться в России обернулась потерей двенадцати миллионов долларов.

...В ту давнюю пору, когда он мальчонкой, сыном фермера средней руки, продал в округе в розницу привезенную ему дядей из Стокгольма пачку из ста коробок спичек, знаменитых шведских спичек, и чуть позднее, когда торговал пасхальными открытками, собственноручно выловленной рыбой и собранной брусникой, он вряд ли думал об отвлеченных материях, хотя уже тогда если не понял, то ощутил, что торговля — это то, чем он будет заниматься всю жизнь. Кстати, первой покупательницей была его бабушка, и после ее смерти в ее шкатулках обнаружили многие навевавшие ностальгию ее покупки — карандаши, авторучки, рождественские открытки...

Торговля — его страсть, его навязчивая идея. Ideefixe. «Я испытываю наслаждение, занимаясь бизнесом», — воскликнет он позже. И продавать он будет не богатым, не «меньшинству», а «большинству», частицей которого был и сам на пороге жизни. Посчитал так не из каких-то возвышенных соображений, которые были ему просто не по возрасту, а в силу врожденной практической сметки.

Позднее о нем скажут, что ИКЕА сделала для демократизации страны больше, чем многие яркие политические акции вместе взятые. После того, как он впервые выгодно продал, хотя и предложил покупателям скидку, не просто кофейный столик, но и кресло к нему, а вместе с креслом, которое он назвал «Рут», настольную лампу и софу — понял, что надо быть готовым предложить покупателю все, что ему потребуется для дома. Не для замка, не для виллы, а именно для дома, для квартиры.

Поняв, сделал, и сам удивился, как прибыльно пошли дела. Благо, что выражение «народный дом» было в ту пору становления «шведской модели» у всех на устах.

То, что сейчас стало «общим местом» в производстве и торговле мебелью, впервые предложил именно он, в 1948-м, через год после того как, семнадцати лет от роду, оформил свою фирму, зашифровав в ее названии собственные имя и фамилию, а также названия мест, где жил и где зарегистрировал кампанию, — Ельмтарюд и Агиннарюд. Получилось ИКЕА.

К его изумлению, на первую же демонстрацию-продажу собралось около тысячи человек со всего Смоланда. А между тем, всем приглашенным на открытие были обещаны кофе с булочкой. Чтобы сдержать слово, пришлось всей команде и попотеть, и потратиться. Зато из этого первого угощения родились рестораны ИКЕА, без которых ее уже трудно представить.

Да, пусть и сам магазин, куда люди приходят и приезжают не на один час, напоминает им дом — с залами игр для детей, уютными ресторанами, комнатами, где можно передохнуть. И торговая площадь должна иметь домашний вид — вот гостиная, вот кухня, вот спальня. Покупатель выбирает все, что ему нужно, а продавец заказывает выбранное у производителей.

Позже это стало первой заповедью. Мы должны предложить широкий выбор со вкусом выполненной функциональной домашней мебели по ценам, которые были бы доступны как можно большему числу покупателей. То есть должно быть в продаже буквально все, что необходимо дома, в доме и у его порога.

Привлекательности должна сопутствовать надежность. Доступная цена не за счет качества и срока службы.

Так же на первый взгляд спонтанно, а на самом деле из учета верно подмеченных потребностей родилась идея самосборки мебели покупателем, которая стала основным профилем, торговой маркой ИКЕА.

Одна заповедь влечет за собой другую. Всего их у Ингвара Кампрада — девять. Изложить их — значит представить философию кампании, которая, по твердому убеждению Ингвара Кампрада, обладает материальной силой. Недаром эта бизнес-философия стала предметом изысканий и диссертации в Гарварде.

Эти заповеди — не то, что он сначала придумал или где-то вычитал, а потом жил по ним. Нет, он сначала жил, начал действовать, а потом уж появилась потребность отлить пережитое и осмысленное в слова. Легко сказать — лучше и дешевле. Говорят же — я не так богат, чтобы покупать дешево. И тут вступает в силу столь характерный для шведов поиск золотой середины. Если будем запрашивать слишком много, не встретим должного спроса на наше предложение. Если слишком мало — лишимся ресурсов. Не гнаться за мгновенной отдачей, а добиваться хороших результатов в течение длительного времени. Думай не о дивидендах, а об инвестициях. Наша прибыль — это не сладкая жизнь, а ресурсы.

Не так-то легко, как мы убедились на собственном опыте в России, усвоить эту простую истину, тем более следовать ей.

И тут заявляет о себе, как трубы в оркестре, такое понятие, как «дух» ИКЕА. Твоя работа — не просто добывание средств к жизни. Это — энтузиазм. Если вы, работая, не испытываете «неисправимого энтузиазма», считайте, что, по крайней мере, треть вашей жизни пошла насмарку.

Кампрад признает, что поначалу он был единственным носителем этого самого духа. Сотрудники приходили и уходили, зато те, кто приживался, оказывались такими же, как он, чудиками. По мере разрастания дела, дух ИКЕА подвергался новым и новым испытаниям: «не так трудно было поддерживать его в старые добрые времена, пока нас было мало, когда каждый знал каждого. Труднее, когда таких, как ты, — тысячи, а там и десятки тысяч. И не так уж заметно, есть у тебя этот самый дух, или нет его...» Тот, кто так рассуждает, утверждал Кампрад, достоин сожаления. И рано или поздно расстается с компанией. Или она с ним, будь то в Стокгольме, Шанхае, Нью-Йорке, Праге или Москве.

Дух ИКЕА — не есть нечто данное, раз и навсегда. Его надо поддерживать и лелеять, но не специально, а всем ходом дел, отношением к ним.

«Не бойся советоваться с коллегами и сотрудниками, но и не уходи от личной ответственности», — гласит еще одна заповедь. Нерешительность не замаскируешь ни заседательской суетней, ни пристрастием к социологическим опросам.

Самое оригинальное решение ничего не стоит, пока мы не знаем его цену. Дорогое решение — удел посредственности.

Порядок должен соблюдаться, но не превращаться в оковы. Излишняя регламентация, преувеличение роли планирования — синоним бюрократизма. Бюрократизм, как и безответственность, парализуют. Рассматривай возникающую проблему как открывающуюся возможность.

Тот, кто на основе этих сентенций решит, что Ингвар Кампрад — рупор прописных истин, ходячая добродетель, беспроигрышный робот, сильно ошибется.

Он грешен, как и все мы, и не лишен слабостей. В хорошую минуту, да, пожалуй и в плохую, и у него бывают такие, и не только минуты, когда он может принять на грудь. И даже загудеть на день или два, заранее очистив, правда, эти дни от каких-либо деловых обязательств. Сам был тому свидетелем и соучастником. И когда, бывало, мы с ним отправлялись в лес, окружающий его «маленький коттедж», как называет он свою вполне комфортабельную и вполне просторную усадьбу в Смоланде, по грибы, он не преминет вдали от бдительных жениных глаз, заговорщически подмигнув, вытащить из рваных джинсов бутылку и спросить, в переводе на русский: «Из горла будешь?».

А традиционный шведский «праздник раков», куда мы были приглашены как-то поздним летом вместе с тремя-четырьмя его ближайшими сотрудниками? В Швеции, в отличие от нас, употребляющих этот деликатес с пивом, раков едят с водкой — сорокаградусным скандинавским аквавитом, — и, когда бокалы с этим пряным, солнечного цвета напитком наполнили в очередной раз, кто-то из его сподвижников спросил Ингвара, подмигнув нам, не тот ли это дух, о котором он так любит напоминать. Кампрад в ответ только расхохотался, по обыкновению, гулко и беззаботно.

Если читатель скажет, что все, к чему я подвожу — доказать, что и богатые, миллиардеры — люди, он будет прав. Еще десяток лет назад такое утверждение воспринималось бы, как цитата из воскресной сказочки. Сегодня оно приобретает злободневность. Именно потому, что среди наших сверхбогачей уже очень много нелюдей. Их сходство с такими предпринимателями, как Ингвар Кампрад, — мнимое. Оно лишь в том, что у них тоже куча денег, хотя, в отличие от того же Кампрада, их финансовая отчетность не отличается прозрачностью...

Впрочем, и для Запада Ингвар Кампрад — не такая уж типичная фигура. Тем-то он и интересен. Скажут еще: наши олигархи, как и Кампрад, сколотили свое состояние на протяжении одного поколения. Добавлю — даже быстрее. Если ему для этого понадобилась целая жизнь, у них это получилось за считанные годы, а порой месяцы, если не за одну ночь. Такое ни в Швеции, ни в иной цивилизованной стране уже лет двести как невозможно.

Наши олигархи любят называть себя российскими Рокфеллерами, Фордами, Кендаллами, Морганами, Гейтсами...

Но те действительно что-то предприняли. Форд создал автомобилестроение. Кендалл наводнил мир пепси-колой. О Гейтсе и говорить нечего. А что предприняли наши?

И вот как в свое время «строительством социализма в одной стране» была скомпрометирована сама идея социализма, восходящая еще к раннему христианству, так наши олигархи успели уже скомпрометировать капитализм, частную собственность, предпринимательство.

Другими словами — не система красит человека, а человек систему. Недаром Ингвар Кампрад неоднократно объявляла «человеком года» в Швеции. Под Новый год, первый новый год третьего тысячелетия нашей эры, Ингвар, как всегда, прислал нам письмецо с поздравлениями, к которым присоединилась и Маргарета: «Я все еще работаю, более или менее как всегда. Хотя все больше и больше чувствую, что я уже не тинэйджер. Дела у нашего первого супермаркета в Москве идут хорошо. Собираемся приняться за второй».

Горько сознавать, что его уже нет с нами.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Правила жизни создателя IKEA Ингвара Кампрада: Я горд тем, что не забыл, как доить корову. Будьте проще!

Журнал Forbes включал его в десятку самых богатых людей планеты, а эксперты шведского издания Veckans Affärer оценивали состояние Кампрада в 62 миллиарда евро. При этом в жизни Кампрад был чрезвычайным экономом и простым человеком (подробности)

 
По теме
В Екатеринбурге пьяный водитель пытался дать взятку автоинспекторам Автоинспекторы в Екатеринбурге поймали водителя в алкогольном опьянении, однако мужчина не хотел остаться без прав и предложил им «выкуп».
В Нижнем Тагиле виновник смертельного ДТП хотел избежать наказания на СВО По словам инсайдера, водитель Range Rover, по вине которого после ДТП скончался житель Нижнего Тагила, сбежал на СВО.
Мужчина обвиняется в причинение смерти по неосторожности Дарья ЧИПУРИНА Уголовное дело передано в суд Фото: Алексей БУЛАТОВ В Екатеринбурге перед судом предстанет отец трехлетней девочки, погибшей от разряда тока.
Прокуратура Свердловской области утвердила обвинительное заключение по уголовному делу в отношении  жителя ЗАТО г. Новоуральска, 2004 г.р.
Прокуратура Свердловской области утвердила обвинительное заключение по уголовному делу в отношении жителя г. Нижнего Тагила, 1974 г.р.
«Старая болезнь-новая борьба» - Центр соцобслуживания населения  Неделя профилактики туберкулезной инфекции В рамках недели профилактики туберкулезной инфекции с 24 марта в отделении профилактики и социального сопровождения размещен стенд по теме.
Центр соцобслуживания населения
С юбилеем, «Современник»! - Администрация Каменск-Уральского 29 марта 1974 года распахнул свои двери ДК «Современник», ставший центром культурной и спортивной жизни Ленинского поселка.
Администрация Каменск-Уральского