Сергей Бобунец: «Говоришь, система тебя ломает? Да она даже не видит тебя, чувак»

Фото: Владислав Бурнашев, 66.ru Сергей Бобунец распустил «Смысловые Галлюцинации» два года назад. Сейчас он устраивает сольные концерты и путешествует. По-прежнему живет в Екатеринбурге, но в центр почти не выбирается – ему нравится уединенная жизнь на берегу озера. Спецкор 66.RU Ольга Татарникова поговорила с музыкантом о том, что он видел на блок-постах в Сирии, зачем позвал сына на войну и почему молодежь с протестными плакатами в руках — это смешно.

В день интервью шла гроза. Мы хотели встретиться в городе и погулять в центре под зонтами, но Бобунец позвал меня с фотографом на Шарташ. Там музыкант проводит много времени — катается на байке или просто гуляет. Мы ходили вокруг озера мимо пустынных пляжей и разговаривали о патриотизме, гастролях в Сирии, свободе и депрессии. Вокруг летали чайки и комары, а небо то поливало нас, то останавливалось.

— Вы выступаете первым на фестивале « Маяк ». Почему ваше имя опубликовали сильно позже Земфиры, Сплинов, БИ-2 и Дельфина?

— Потому что техническая возможность появилась в самый последний момент. Для хорошего выступления необходима тщательная подготовка — свободная сцена, грамотная расстановка аппаратуры, качественный неторопливый саундчек. Как только все эти моменты были согласованы, то сразу стало понятно, что мы в списке.


—У вас сейчас меньше технических наворотов?
— Сейчас да. В эпоху «Смысловых Галлюцинаций» было невероятное количество техники. Мы постоянно таскали эту кучу груза с собой. Когда я стал играть сольно, понял, что лучше быть гибким. У меня сейчас каждый концерт как первый. Люди слетаются со всей страны: звукорежиссер то из Риги, то из Екатеринбурга, басист из Сочи, ребята из «Пелагеи», «Уматурман». Вечный фарш. Поэтому важно, чтобы технически не было сложностей.

— То есть каждый раз у вас новый состав музыкантов? Как вы репетируете?
— Слетаемся в Москву и репетируем. В прошлом году я проводил слеты в Севастополе, там как минимум дешевле. Я всю жизнь мечтал в Крыму жить. В прошлом году я провел там чистых полгода. Каждый день ходил к морю, а когда было холодно — сидел на берегу и что-то писал в айпаде, пока окончательно не промерзал.

— А в Крыму не скучно жить?
— Хороший вопрос. Я сначала думал, что никого туда звать не нужно. А потом понял, что нет, ребята, всем нужно туда. У местных притупилось ощущение ценности этого места. А это же восторг. Мы прилетали туда из Италии и понимали, что Крым в сто раз круче. Там невероятная природа, на каждом километре — какое-то чудо. Я изъездил его вдоль и поперек сто миллионов раз.

— Почему медаль за выступление в Сирии дали только сейчас?
— Приказ о награждении был еще в прошлом году, после первого концерта. Видимо, нас решили снова заманить на праздник жизни и уже медаль вручить.

— То есть вы были там в прошлом году и сейчас — в июне?
— Да, но в прошлый раз мы еще летали на передовую на вертолетах. Это было потрясающе. Меня посадили рядом с автоматчиком у прохода, а там же дверей нет. И летели на большой скорости, с перепадами высоты. Холодок пробирал. Хотя я уже летал в вертолете, когда прыгал с парашютом, но это не то.

— А как вообще музыканты оказываются на месте военных действий? Вас пригласили?
— Это нормальная практика, туда много людей ездит. Ты просто проезжаешь блок-пост, разворачиваешь колонку, барабаны. Люди приносят стульчики, рассаживаются вокруг. И ты играешь полноценный концерт. Очень культово получается. И там — самые благодарные слушатели. Единственное, надо быть терпеливым и каждому дать автограф, сфотографироваться.

— А много человек в Сирии?
— Это военная тайна, не могу сказать. Мы же давали подписку о неразглашении.

— Что именно нельзя разглашать?
— Что я видел там. Могу сказать, что там очень много хороших людей. Когда я пытаюсь описать, говорю, что это очень красивые люди. Видимо, при соприкосновении с настоящей опасностью все лишнее отваливается. Я специально в этот раз взял сына, чтобы показать, почему я топлю за армию. Обычно людям непонятно, что такого в армии. Но там действительно очень крутые люди. У меня все началось после поездки в Гаджиево, где есть подводная лодка «Екатеринбург». Там мичман один сказал фразу, которая изменила мою жизнь. Он показывал торпедный аппарат, через который надо спасаться в случае аварии. И мичман сказал: «Если тебе повезет, ты сможешь еще раз послужить Родине». И это без пафоса, естественно и честно. С этого момента я стал внимательнее ко всему относиться. Ну и, в принципе, армия мне близка — мой отец был военным. Поэтому я на Урал и попал.

Фото: Владислав Бурнашев для 66.ru

— Что значит «топить за армию»?
— Как топят за футбольные команды. Я поддерживаю их, чем могу. Это же не только благотворительные концерты. Я несу все расходы, связанные с этими выступлениями, — собираю музыкантов за свои, плачу гонорары.

— У вас сын служил?
— Пока нет. Он еще учится в университете.

— Но будет?
— Не знаю. Он сейчас нарасхват, везде зовут: «Давай к нам, давай к нам». Я стараюсь дать ему максимум возможностей, при этом даже не намекая на то, что правильно. По себе прекрасно знаю, что если буду выбирать за него — это будет большая ошибка. К тому же важно, чтобы молодые люди были уверены в своих решениях. Если постоянно думать «может, это не мое», не будет силы воли добиться целей.

— А вы сами служили?
— Нет. Было такое время, что не служил.

— Жалеете?
— Я был бы хорошим военным. Но не жалею, потому что пользы тоже много принес. Черт его знает. Вселенная никогда не ошибается.

— А где у вас сейчас медаль лежит?
— Дома.

— В коробочке?
— Да, я не могу пока ей место найти. У меня есть такой иконостас, где висят знаковые вещи. Я прекрасно понимаю, что это очень серьезная медаль. И что многие люди, которые были там с автоматами в руках, не получили ее. Солдаты за такое жизнь отдают.

— А я как-то разговаривала со звукорежиссером из Дома офицеров. Он тоже летал с коллективом в Сирию, и ему вручили медаль. И он такой: «Ну дали и дали, теперь буду в музеи без очереди проходить».
— Язык бы ему оторвать. Серьезно. Я так относиться никогда не буду. Я когда первый раз вернулся, то сказал, мол, ребята, я-то думал, что жизнь уже знаю. А оказывается, я совершенно ничего не видел.

— А как в вас армейская тема со свободой сочетается?
— Очень просто. Когда ты имеешь стержень, вот она — полная свобода. Есть вопрос — ты за родину или нет? И надо отдавать себе отчет, что здесь не может быть полумер. Для меня нет ничего странного в этом сочетании. Свобода и армия.


— Разве свобода и армия не противоречат друг другу? Там же жесткие рамки, устав, приказы.
— В этом столько экзистенциализма, столько философии, столько эмоций. Если ты думаешь, что эти люди ничего не чувствуют, то ты глубоко ошибаешься. Они все понимают. Они делают сознательный выбор. Есть такая профессия — Родину защищать. И тут не до полумер. Если нужно будет пожертвовать собой, то они это сделают.

Фото: Владислав Бурнашев для 66.ru

— Как вы формулируете понятие «патриотизм»?
— Это когда ты просто любишь все вокруг себя, относишься ко всему бережно-бережно, не разрушаешь легенды, а укрепляешь их. Если приехать в любой региональный город, все начинают ныть: «Вам-то в Москве хорошо. А у нас тут никаких перспектив». А что на самом деле? Мой друг из Томска создал медиасеть на всю Сибирь. Из Томска, как считают многие, который никому не нужен. Люди делают невероятные клубы. Или вот пример — наш великий детский писатель Владислав Крапивин. Человек, который в 60-е годы создал первый и единственный в России (и в истории пионерии) внешкольный пионерский отряд. И он до сих пор работает.

— Вы же тоже были в «Каравелле»?
— Да. Когда мы в 80-х годах ходили по ВИЗу в галстуках — каждый день у нас были проблемы. Ты идешь в шортиках, в аксельбантах, галстуках. А вокруг шпана собирается. Меня «Каравелла» научила принимать правильные решения. В клятве «Каравеллы» была фраза — «Клянусь вступить в бой с любой несправедливостью, не дожидаясь, пока это сделает кто-то другой».

— А критиковать свою страну — это патриотично или нет?
— Критика — это мода. У молодого поколения должен быть протест, и это нормально. Но я считаю, что обязательной вещью должно быть созидание. Мир устроен так, что во всем должен быть баланс. Созидай. Я понимаю, как это звучит, но мне 45 лет, и я очень поздно сделал выводы. Я шел по пути саморазрушения. Из глубочайшей депрессии вылез лет 7 назад. А может, и меньше.

Просто смешно, когда молодые ребята встают в позу и плакатным языком начинают призывать к чему-то. Свобода! Система нас гнобит и ломает! Какая система тебя ломает? Она тебя не видит даже, чувак.

У меня личный пример. Весь прошлый год я передвигался по миру. Из Казантипа в Симферополь, потом в Москву, потом во Владивосток, потом в Братск… А потом сижу я у прекрасного океана на Гоа и думаю: куда сейчас? А бежать уже некуда, я все перебрал. Не система тебя ломает, а ты сам себе все придумываешь. Протест — это тренд, тебе уже стыдно не сказать, что ты власть недолюбливаешь. А за что ты ее недолюбливаешь? Ты хоть знаешь, что там? Ну давай объясни, что и как было своровано и куда это все делось. Это все шоу-бизнес. Мне искренне непонятно, как люди могут голословно кого-то обвинять.

— То есть молодые не понимают, что ими управляют?
— Некоторые понимают. Как говорил Лагутенко, процент хороших людей везде одинаков. Всегда часть людей смотрит внутрь, а часть просто на хайпе. Если ты хочешь быть человеком, который много лет делает то, что будет вдохновлять на подвиги, — тебе не по пути с хайпом.

Фото: Владислав Бурнашев для 66.ru

— Вы говорите, что в город редко выбираетесь и время проводите только в районе Шарташа. Вы не боитесь выпасть из контекста?

— Как говорил мой друг: «Буба, мы же не встаем в ряд, мы вышагиваем из ряда». Я в принципе в Екатеринбурге все видел, я же тусуюсь в нем с детства. Понятно, что что-то изменилось. Зато у меня есть ощущение свежести.

— А какие изменения в Екатеринбурге вам бросаются в глаза, когда вы бываете в городе?
— Когда ехал из аэропорта, заметил, что деревья спилили. Иностранцы скажут: «О, уральцы настолько суровы, что у них вместо деревьев палки». Еще появляются люди прикольные. Раньше было много ребят, которые одевались, как манекены в магазине. А вчера еду по городу, смотрю, паренек идет в адиковских штанах, кроссовках и в шикарном пальто — это красиво.

— Вы ходите в бары и рестораны в Екатеринбурге?
— Нет, не хожу. Я и так постоянно нахожусь среди людей, которые хотят со мной выпить и пообщаться. Будем считать, что я на режиме энергосбережения. Я лучше потрачу время на что-то другое, чем на предсказуемую болтовню в баре.

— А вы тусили с иностранцами на Фан-зоне?
— Зачем?

— Чтобы увидеть превращение спокойного Екатеринбурга в туристический. Когда по Вайнера гуляют толпы иностранцев — кажется, что ты очутился в другом городе.
— Уральцы во время чемпионата увидят много раскрепощенных людей, которые умеют ярко радоваться, и, надеюсь, поймут, что это нормально. Мы очень добрые, но из-за холодов мы сильно зажаты. У нас вообще не принято показывать чувства, чтобы дураком не выглядеть.

— Я видела ролик, где ветераны на камеру рассказывали очень трогательные вещи. И вы записали для этого музыку. Вы такие вещи часто делаете?
— Не часто. Только когда попросят. Это тяжелая работа. Сидишь по миллиметру выверяешь каждый звук, каждый инструмент. Мне же нужно полностью погрузиться и понять, что чувствуют люди, что они хотели сказать. Когда смотрел исходники — слезы на глаза наворачивались.

— Вы хотите дальше композиторством заниматься? Вас прет от этого?
— Для меня музыка — это месяцы работы. Мне хочется сделать произведение искусства. Но половина из записанного может пойти под нож. Мне сейчас предложили написать для новелл и для двух фильмов. Я сижу и тихо офигеваю в предвкушении работы.

— Вы сказали про депрессию. Это был кризис среднего возраста?
— Не знаю. Какая-то зараза прилипла. Знаешь, как бы ни казалось, что у тебя все нормально на жизненном пути, но путь-то очень тяжелый, особенно для группы с Урала. Я всегда близко к сердцу принимал все подколы и критику. А компенсировать было нечем. Я только с возрастом понял, что нефиг было ожидать, что меня все на руках будут носить.

— Мне всегда казалось, что публичные люди обрастают скорлупой и их критика не трогает.
— Кто-то умеет от критики защищаться. Я — нет. Как настоящий уралец, я не могу не волноваться перед концертом. И не могу к музыке относиться как к работе.

Ольга Татарникова
 
По теме
Житель Двуреченска хотел купить питбайк, а в итоге стал жертвой мошенников В середине марта мужчина лишился без малого 80 тысяч рублей.
Депутат Катав-Ивановского районного собрания депутатов Челябинской области Евгений Калиничев напал на коллегу Екатерину Куликову.
На трассах Среднего Урала из-за погоды осложнены дорожные условия Егор СОЛОВЬЕВ Фото: отделение пропаганды ГИБДД Свердловской области В Свердловской области 29 марта осложнились погодные условия.
На трассе недалеко от Североуральска произошло ДТП с пассажирским автобусом - Фото 1 - JustMedia В аварии пострадали водитель автобуса и пассажир легкового автомобиля. Фото: ГИБДД На 94-м километре трассы Серов – Североуральск – Ивдель произошло ДТП с участием пассажирского автобуса, в него врезался легковой автомобиль.
JustMedia
Подросток под кайфом - ЦРБ Верхотурского района Подросток под «кайфом». Памятка для встревоженных родителей Как действовать родителям, если они заподозрили, что их ребенок начал употреблять наркотические средства,
ЦРБ Верхотурского района
С юбилеем, «Современник»! - Администрация Каменск-Уральского 29 марта 1974 года распахнул свои двери ДК «Современник», ставший центром культурной и спортивной жизни Ленинского поселка.
Администрация Каменск-Уральского
Счастье начинается с улыбки - ТриГорода.РФ Наверняка многие задавались вопросом: что же такое счастье? Для кого-то счастье – это любовь к любимому человеку, для кого-то это материальные ценности, а кому-то для счастья достаточно рядом своей семьи,
ТриГорода.РФ